Сборник произведений. 2015 год - Литклуб Трудовая

Я пожал детскую руку и заглянул за угол ларька. Димка стоял неподвижно, насупившись и поглаживая пальцем значок.

– Дима, можно тебя на минутку? – позвал я мальчика, доставая сторублёвую купюру.

Когда Димка подошёл, я протянул ему деньги.

– Это вам ещё на гостинцы, когда эти закончатся.

– Спасибо, дяденька, вы очень добрый! – мальчик вдруг бросился ко мне и по-детски сильно обнял. Затем схватил купюру и бросился обратно за ларёк. За ним последовал и второй мальчик, пытаясь не выронить две бутылки.

С чувством выполненного долга (иначе не назовёшь) я побрёл дальше, вновь и вновь прокручивая в голове случившееся. «Как здорово, что есть возможность кому-то помочь, – вертелось в голове. – Хотя бы так. Бедные мальчики». Натянуто вздохнув, я нашёл на стоянке свой автомобиль, сел, и попытался сосредоточиться. По случаю моего повышения жена предложила устроить праздничное застолье для друзей, так что вечер мне предстояло провести в продовольственном гипермаркете. Что я и сделал.

Как карусель, передо мной проносились по ленте покупки: мясо для жаркого и запеканки, рыба ценных пород для заливного, выпечка разных форм и с сюрпризами, икра красная и чёрная, всевозможные лакомства и закуски из деликатесов, фрукты, овощи, и, конечно же, спиртное, которое (как выразились бы коллеги) не стыдно поставить на стол президенту, реши он заглянуть к нам на огонёк. Продавец утомился от такого количества пробиваемого товара, а люди в очереди позади меня устали от ожидания и недовольно косились в мою сторону, шурша своими покупками и будто случайно подталкивая меня тележкой.

– С вас двадцать три тысячи сто один рубль, – невозмутимо констатировал продавец, вытирая рукавом вспотевший лоб.

– Секунду, – довольный завершившейся эпопей с закупками, я потянулся во внутренний карман за крокодильим кошельком. – Ещё секундочку, пожалуйста, – с нарастающим беспокойством я снова проверил все карманы. Жар охватил голову и помчался с силой цунами вниз, до кончиков пальцев на ногах. Сердце заколотилось, перед глазами стали расплываться очертания лиц, товаров, огней. Так оно и было – кошелёк исчез, а вместе с ним: кредитные и дисконтные карты, пропуск на работу, фото жены в пеньюаре и моё самообладание.

Тут я отчётливо вспомнил, как крепко прижимался ко мне беспризорник Дима, обхватывая своими холодными руками, и как быстро он поспешил после этого скрыться. Лицо моё вмиг сделалось пунцовым. Захотелось одновременно и провалиться сквозь землю от стыда за невозможность расплатиться; и отыскать этого наглого мальчишку, чтобы хорошенько отшлёпать ремешком за воровство. Но, поскольку ни то, ни другое в данный момент совершить не было возможности, оставалось лишь одно – под многочисленные ухмылки, ворчание и раздражение в очереди попросить продавца аннулировать чек, и с пустыми руками отправиться домой.

Напрасно пытался я выследить мальчишек на том месте, где встретил. Доходило до того, что любого похожего мальчика в потрёпанной одежде я одёргивал за рукав, долго потом извиняясь за ошибку. Новый кошелёк покупать я не стал, а вернулся к старой барсетке, которую старался уже не выпускать из рук вне стен дома и офиса. Моя должность начала отнимать гораздо больше сил и времени, так что о том злосчастном дне и о маленьких бродягах я забыл довольно быстро.

Но однажды, утром, припарковавшись у здания офиса, и выйдя из машины, увидел перед собой мальчика. Из-под капюшона куртки на меня смотрели зелёные глаза.

– Сава? – неуверенно спросил я, озираясь по сторонам. – А где Дима?

– Он уехал, к бабушке. Но взял с меня слово, – тут Сава закусил губу, – что я отдам вам это, – и он протянул мне тот самый кошелёк из крокодильей кожи, с которым я распрощался пару недель назад. Не дождавшись моего ответа, мальчик сунул мне в руку кошелёк и быстрым шагом направился на другую сторону улицы. Опомнившись, я только успел заметить, как знакомая фигура в капюшоне скрылась за поворотом.

С осторожностью я повертел кошелёк в руках: ни царапинки, ни пятнышка, словно его только что сняли с витрины. Внутри всё на месте: и кредитки, и просроченный пропуск, и фото… не было только денег. Зато вместо них был приколот значок в виде пурпурной звезды с изображением Ленина и надписью, которая гласила: «Всегда готов!». Я не удержался и громко засмеялся, распугав маленьких воробьишек, прыгавших неподалёку.

В офис я в тот день не пошёл. Не было сил. Будто что-то внутри меня надорвалось. Долго я бродил по парку за домом, притаптывая босыми ногами скошенную траву, и вновь и вновь рассматривая значок. Когда начало смеркаться, я, наконец, собрался с силами и поднялся в квартиру, где ждала жена, уютный халат и горячий ужин. А на все вопросы по поводу назначения старого значка в кошельке, я отвечал просто: «Медаль за жадность». Окружающие считали это не более чем шуткой. Я не возражал. Но трогать значок никому не разрешил.

Кукольное сердце

Рассказ

Часть 1

Она всегда мечтала о детях. «Чем больше, тем лучше», – думала маленькая Лиза, рассаживая своих игрушечных пупсов на скамейке у дома. Каждая кукла и зверушка у Лизы имели своё имя, характер и даже любимый цвет наряда. Пока мимо пробегала детвора, увлечённая подвижными играми, будь то прятки, салки, казаки-разбойники или вышибалы, Лиза спокойно сидела на лавочке, укачивая пупса в розовых рюшках и размышляя о новом платье для куклы Зои, которое она задумала сшить из маминой юбки. Правда, мама не говорила, нужна ли ей эта юбка, но она наверняка обрадуется, увидев, какое чудесное синее платье с большим бантом получится для Зои.

Родители давно поняли, что любую проблему с Лизой можно разрешить с помощью покупки новой куклы. Даже детские страхи постепенно улетучивались при виде красочной упаковки с принцессой в белом, зелёном, чёрном, жёлтом или красном платье. Да и страхов у Лизы было не так много: она боялась вида крови и пауков. И если с пауками всё было не так уж и сложно (достаточно было лишь попросить Лизу закрыть глаза и в этот момент выдворить насекомое за окно или в подъезд), то со вторым страхом было куда сложнее.

Вид крови вводил Лизу сначала в оцепенение, а затем ввергал в панику. Особенно тяжело проходила сдача крови в поликлинике. Первые несколько минут отцу приходилось отлавливать Лизу по коридорам, а когда в процедурном кабинете к ней приближалась медсестра, Лиза начинала громко кричать, вырываться и даже кусаться. Родителям стоило огромных усилий, чтобы прижать бушующего ребенка и вручить заветную коробку с куклой. И, пока она разглядывала новинку, медсестра быстро брала кровь, приговаривая что-то вроде: «Какая красивая кукла, прямо как ты!». Лиза расплывалась в улыбке и забывалась.

Даже в школе Лиза не рассталась с любовью к куклам. Они были для неё чем-то большим, нежели просто игрушками. Это были её верные друзья, благодарные слушатели, ценители талантов. Они никогда не позволяли себе обижать её, дразниться и обзываться, как надоедливые мальчишки из «Б» класса. «Булка!» – это обидное прозвище постоянно летело Лизе вслед, и так прочно прижилось в её голове, что она и сама иногда невзначай называла себя Булкой.

Есть девочки, которым природа дала всё: стройную точёную фигуру, красивые волосы, кокетство и выразительные глаза. Лизе досталось малое: она всегда была полноватой, без признаков талии и кокетства, с редкими тусклыми волосами серого (или, как оценивала сама Лиза – мышиного) оттенка. Радовали её разве что глаза, которые действительно были выразительными, большими и ярко-голубыми, с длинными пушистыми ресницами.

В школе на переменках Лиза всегда сидела в сторонке, без интереса перелистывая какой-нибудь учебник. Да и на уроках не проявляла особого рвения к знаниям. Она плохо отвечала у доски, а на контрольных работах понуро смотрела в окно и зевала, обняв небольшую игрушечную фею, служившую ей талисманом. Лиза действительно верила, или хотела верить, что в тот момент, когда ей понадобится помощь, кукольная фея оживёт, взмахнёт крыльями и совершит настоящее чудо.

Но так ни разу фея не ожила. Ни на сложном диктанте; ни на школьной линейке, где директриса говорила об «отстающих» учениках и пристально смотрела на Лизу; ни в столовой, где компот Лизы наглым образом выпили, пока она ходила за салфеткой; ни на уроке физкультуры, где она упала с коня, и весь класс смеялся над ней. И даже, когда по дороге домой её окружили мальчишки, и, отобрав портфель, стали пинать его и дразниться, фея оставалась неподвижной куклой в руках Лизы.

В тот злополучный день Лиза пришла домой в слезах. Нет, она не была обижена на мальчишек, поскольку давно уже привыкла к их насмешкам и издевательствам, но вот простить предательства своей главной подруге – кукольной фее – она не могла. Всю ночь Лиза просидела у окна, глядя, как загораются и исчезают в тучках звёзды. Лишь изредка она тихонько всхлипывала, прикрывая рукой опухшие глаза, чтобы не расстраивать своих игрушечных друзей, с жалостью смотревших на неё с кровати. А наутро кукла с прозрачными фиолетовыми крыльями отправилась в дальний угол шкафа отбывать наказание в виде забвения.